С Октябрьской революцией 1917 года в Абатской волости появились новые органы власти – советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов.

На первом волостном съезде, проходившем 18 января 1918 года в состав волисполкома для руководства сельскими советами, были избраны: И.П. Мережкин, В.И.Верхоланцев из Абатского, Ф.Е. Архипов из Катковой, Р.В. Склюев из Тельцовой, С.П. Комлев из Бобыльска, все фронтовики. Это событие вызвало живой интерес у селян, ведь у власти оказались свои – односельчане. К тому же новая власть начала активную разъяснительную работу по первым декретам советской власти, привлекая на свою сторону всё больше народа. Это были последние мирные дни перед грозными и жестокими событиями, поделившими абатчан на своих и чужих.

Весной 1918 года гражданская война докатилась и до Сибири, всколыхнув её свободолюбивое население. Восставшие в мае войска чехословацкого корпуса, захватившие Тюмень, Омск, Ишим, в летнюю страдную пору появились в Абатском. Волисполком был разогнан, а председатель волисполкома И.П. Мережкин арестован и препровождён в Ишимскую тюрьму.

Мятеж белочехов дал возможность силам внутренней контрреволюции выйти из подполья, организоваться и начать активную работу по борьбе с советской властью. Уже 18 ноября в Омске на пост Верховного Правителя Российского государства был избран адмирал А.В. Колчак, который первым же своим приказом по армии объявил о принятии на себя звания Верховного Главнокомандующего. Первой, наиболее актуальной задачей он назвал укрепление и повышение боеспособности армии, во исполнение которой была объявлена всеобщая мобилизация. Не менее ревностно приступило новое правительство к выполнению второй, неразрывно связанной с первой, задачи – "победы над большевизмом".

В эти дни из Ишимской тюрьмы бежал И.П. Мережкин. Колчаковцы бросились по следу, но не тут-то было – Иван Поликарпович как в воду канул. Не появлялся он и в своём доме. А вскоре разнёсся слух, что он у партизан в командирах. Узнав об этом, колчаковцы направились в Абатское. Староста показал дом родителей Мережкина.

После долгих и нечеловеческих пыток отец Ивана Поликарповича прожил всего несколько дней. Ненадолго пережила его и мать, после перенесённого её парализовало.

Не получалось у колчаковцев и с мобилизацией. Люди противились. Многие уходили в лес, к партизанам. Вот как вспоминает об этом времени Никита Петрович Падышев: "Мой дружок Пётр Антонов был племянником старосты Григория Ивановича Антонова. Он выкрал у него печать, а может тот и сам дал ему её. Только заготовили мы бланки для тех, кто не хотел идти в колчаковскую армию. В бланках этих было сказано, что гражданин такой-то насильственно призван в армию омского правителя Колчака. Это мы сделали на случай, если попадём к красным. Дело в том, что колчаковцы утверждали, будто красные расстреливают на месте, что ни о каких объяснениях они и слышать не хотят. Я и мои братья, а также Тимофей Ядринцев, Максим Молоков, братья Иван, Василий, Андрей и Пётр Антоновы поместили "удостоверения" в запятники валенок, накрепко стянув их дратвой. Однако воспользоваться ими нам не пришлось. Проехав Называевку, вся наша группа бежала.

Саботировали распоряжение о мобилизации и жители деревни Смоленка. Посланных для расправы над ними полицейских смоленцы разоружили и после некоторого внушения отпустили. На какое-то время в деревне воцарилась тишина, власти как будто забыли о её существовании. Но смоленцы понимали, что это ненадолго.

В это время в Омске в кабинете начальника контрразведки почти на каждом совещании обсуждался "смоленский вопрос". На карте губернии, что висела в кабинете, красным карандашом была обведена Смоленка и написано "Красный очаг".

В феврале 1919 года в Камышенскую волость прибыл отряд карателей в 500 штыков с пулемётами. В отряде были и те, кого смоленцы совсем недавно отпустили. Каратели блокировали дороги, ведущие в Смоленку, так что предупредить восставших никто не смог. Не подозревающие о беде смоленцы ранним утром выехали за сеном. В обозе было около ста подвод, управляли которыми в основном молодёжь, исключение составляли А.П. Беспальцев и подросток Хаванов. Каратели встретили обоз на дороге, связали возниц и привели их в волостное управление. Полицейские опознали своих обидчиков и перед допросом избили их плетьми и шомполами. Каким-то чудом удалось уйти лишь одному – мужу Пелагеи Логиновой. Стороной, по снегу, лесу и кустарнику он добрался до Смоленки и рассказал о трагедии в Камышенке. Активисты Смоленцев, Володин, Горлов, Камнев и другие, посовещавшись, решили, что силы сейчас неравные и надо уходить из деревни.

А в Камышенке каратели, опознав А.П. Беспальцева, предложили ему вести обоз с сеном в Смоленку, в котором на возах и за возами были отправлены 300 солдат с винтовками. Беспальцева колчаковцы предупредили, что, если их обстреляют, он будет немедленно уничтожен.

Деревня встретила карателей безмолвием. Люди надеялись, что, не найдя зачинщиков и руководителей мятежа, каратели уйдут, остальных не тронут. Володин, Камнев, Печенников и Горлов с сыновьями в это время уже были на заимке под Чумашкиной. Затем они перебрались в Викуловский район, а оттуда в Усть-Ишим.

А в Смоленке начались аресты. Каратели хватали всех, кто имел хоть какое-то отношение к мятежникам, и жестоко расправлялись с ними – одних расстреливали, других пороли насмерть. Жертвами палачей стала в основном молодёжь. На казни, которые происходили в Смоленской школе, сгоняли всех жителей, чтобы на всю жизнь запомнили. Некоторые после этих зрелищ навсегда уходили из деревни. В живых участников "Красного очага" осталось немного. А слух о зверствах карателей облетел в то время многие уезды и гарнизоны Колчаковской армии. Солдаты протестовали: то тут, то там вспыхивали волнения.

Выполняя приказ о беспощадной борьбе с большевизмом, не обошли каратели и Тушнолобово. У Дома культуры есть братская могила, где похоронены восемь коммунистов: Горбунов, Зайцев, Юношев, Владимир Пашков, Герасим Зубов, Молоков, Трофим Торопов, Афанасий Скоробогатов. Старожилы помнят, что расстреливали их в бору. После того, как белогвардейцы отступили, обезображенные побоями, полураздетые тела расстрелянных были подобраны и захоронены на площади в центре села. Были ли они коммунистами, сейчас уже никто не знает, известно только, что схвачены все были по доносу, а следствия и дознания тогда никто не вёл.

Колчаковцы зверствовали. В Абатском расстрелы, пытки шли на территории старого кладбища (сейчас на этом месте стадион).

Однажды колчаковцы поймали красных разведчиков. Согнали жителей Абатского к волуправлению. Привязав к шеям задержанных верёвки и закрепив их к хвостам лошадей, колчаковцы поскакали к крутому берегу реки, где сбросили трупы в воду.

Такое не могло не растревожить сердца абатчан, сопротивление колчаковцам стало повсеместным.

В нашем районе активно действовал отряд партизан Челноковской волости под командованием Н.Н. Ершакова.

После безрезультатных поисков партизан разведка Колчака создала настоящую сеть из осведомителей – своих сторонников, которые начали следить за семьями партизан. Но, несмотря на все эти меры, выследить партизан никак не удавалось, но сомнений не было, что партизан и их семьи большинство односельчан поддерживают питанием и добрым отношением. Вести дальше эту игру в кошки-мышки у колчаковцев не было времени, и они обрушили на челноковцев настоящий шквал карательных операций, среди которых расправа над жёнами Ершаковых: командира отряда Н.Н. Ершакова и его брата Д.Н. Ершакова, трагедия семьи Яковлевых и так далее.

Народная молва доносила, что красные уже недалеко, да и беженцы, пробирающиеся на восток, были уже не те: напуганные, они уже не требовали, а умоляли о помощи лошадьми, питанием. Активизировались партизанские отряды. Они постоянно выводили из строя связь, внезапно появляясь то тут, то там, нападали на колчаковцев, сеяли панику. Чувствуя, что их дни сочтены, белогвардейцы усилили террор. С ужасом вспоминали об этом времени старожилы. Вот как говорил о нём А.Н. Лимахин: "Люди ложились спать с мыслью: увидят ли завтрашний день. Время тянулось медленно. Многие чувствовали занесённый над собой меч, особенно те, кто, поддерживая советы, имел передовые взгляды".

Мудростью славилась абатская купчиха Н.П. Новикова. Образованная, воспитанная, умеющая просчитывать и предвидеть далеко вперёд, Новикова держалась немного особняком от местного купечества. Через Закавказье она торговала с Ираном и Турцией, куда отправляла топлёное сливочное масло, щетину, мак, коноплю. Пушнину и кожи купчиха сбывала в Германию, а оттуда получала отличного качества обувь и хром.

После революции Надежда Павловна не приняла ничью сторону, воевать против своего народа для неё было противоестественным, по её мнению, никакие богатства не шли в сравнение с человеческой жизнью. Об этом говорит её поступок, который в то лихое время был подвигом. Как-то из Ишима к вечеру в Абатск прибыл отряд карателей, солдат разместили на ночлег по домам абатчан, а командующий ими урядник со своими приближёнными остановились у Новиковой.

Просто так каратели не наезжают, и, угощая непрошеных гостей, Надежда Павловна старалась разговорить их. Из пьяной болтовни она поняла, что утром предстоят аресты коммунистов и активистов села, по сути, они уже были приговорены к смерти. Ночью она прокралась в комнату постояльцев и из кармана кителя урядника вытащила сложенный вчетверо листок. В нём оказались фамилии 72 односельчан. Что это за список она поняла сразу - первыми в нём стояли фамилии Мережкиных, Логиновых, соседа Константинова и другие. Медлить было нельзя. Новикова переписала список и послала с ним девушку-прислугу к соседям Константиновым с просьбой предупредить всех, что на рассвете за ними придут. Расправа над коммунистами и сочувствующими им сорвалась.

В саду возле Абатского районного Дома культуры стоит памятник павшим в годы Гражданской войны. Это не просто памятник, а братская могила. В основном здесь покоятся члены семьи Логиновых, принявшие ужасную смерть от рук карателей.

Чудесное спасение притупило бдительность, и под покровом ночи Логиновы решили наведаться в родное село. Иван Логинов прокрался к своему дому, и только потянулся к окну, чтобы постучать, как на него набросились несколько человек, заломили руки за спину, ударили чем-то по голове. В эту же ночь схватили и двух его братьев – Фёдора и Александра, их отца – Петра Константиновича.

Пинками и нагайками арестованных загнали в каталажку. Начались страшные дни. Трое суток людям не давали есть и пить, пытали, всячески издевались.

Захваченные молчали. Их кололи штыками, хлестали нагайками, били прикладами, кому-то выкололи глаза. Но, шатаясь от слабости, обливаясь кровью, падая без чувств, они молчали.

Кончились третьи сутки ареста, наступил последний день. Арестованных вывели на дорогу и погнали в сторону Челноковой. У свёртка на Челнокову остановили….

Невольной очевидицей этой страшной расправы с безоружными людьми оказалась О.Г. Константинова, она и рассказала потом об этом людям.

Константиновы жали на своём поле рожь, вдруг увидели, что на дороге появилось облачко пыли, затем стало видно людей. Константиновы затаились. Процессия подошла ближе, стало понятно, что ведут арестованных. Они были полураздетые, одежда изорвана в клочья. Все едва держались на ногах. Потрескавшиеся губы обметала пыль. Их поставили у канавы и спросили:

- В последний раз спрашиваем, где большевики прячутся? Иначе - конец вам!

- Это вам скоро конец будет, мучители, - чуть слышно ответил один.

Тут же началось что-то ужасное. Подкравшись поближе, спрятавшись в траве, Константиновы увидели, как конвойные остервенело набросились на Логиновых - кололи штыками, шашками, отрубали уши, пальцы, выкалывали глаза. Старались убить не сразу. Первым упал старик. Земля превратилась от крови в рыжеватую грязь, побурела залитая кровью трава. Так зарубили всех, а потом, словно стараясь скрыть дело рук своих, столкнули изуродованные трупы в придорожную канаву и торопливо забросали землёй.

А в Абатском продолжались аресты. Колчаковской контрразведке удалось в одну ночь обезглавить партийное ядро. Арестованы были не только коммунисты, но и сочувствующие им Иван Эммануилович Граматских, Фёдор Поликарпович Мережкин, Максим Нестерович Геркиленко, Ефим Гаврилович Лавров. Выследили и партизанского разведчика Даниила Андреевича Константинова. После жестоких пыток они были казнены на восьмом километре в сторону Омска, а это значит на Увале.

Когда пришли красные, комиссар И.П. Мережкин и М.П. Логинова (Архипова) перевезли тела Логиновых и казнённых 6 августа 1919 года на Увале в с. Абатское и похоронили в братской могиле.

По воспоминаниям очевидцев тех событий на траурный митинг по захоронению казнённых карателями собралось очень много народа не только из Абатска, но и из соседних сёл и деревень. Звучал траурный марш, многие плакали. Со словами признательности выступали те, чью жизнь спасло молчание убитых.

В ноябре 1919 года Красная армия подошла к Абатскому, расположение которого было стратегически важным для белогвардейцев – переправа через Ишим открывала почти беспрепятственный путь на Омск. Белые готовились к длительной обороне. Бои за село были кровопролитными. В первый день обе атаки красных были отбиты. На следующий день бой начался на рассвете и в результате хитрых манёвров к полудню Абатск был взят. Через несколько дней Абатская волость была полностью освобождена, активное участие в этом принимали и партизанские отряды.

Партийные ячейки на территории нашего района начали создаваться уже в 1919 году. Большую роль в этом сыграли работники политотдела 30 дивизии III Армии, освобождавшей наш край от колчаковцев. Из архивных документов известно, что в конце 1919 года – начале 1920 года в Ишимском уезде наиболее крупными ячейками РКП(б) были Маслянская, Абатская и другие.

Точных дат создания партийных ячеек не сохранилось, тогда как комсомольские ячейки, благодаря архивным записям, имеют дни рождения. Абатская организация возникла 9 декабря 1919 года. Почти через год – 27 сентября 1920 года - Челноковская; в ноябре 1920 года - Катковская. Накануне крестьянского восстания – 21 января 1921 года образовалась Спиринская ячейка. 26 марта 1921 года была создана Черемшанская комсомольская ячейка.

Но сегодня речь об Абатской комсомольской ячейке, как самой первой молодёжной организации в районе. Кстати, тогда она называлась – Крестьянская молодёжная ячейка. Организатором её стал Георгий Чазов. Первое время никакой программы и планов действий не было. Шёл, так сказать, период слаживания. Молодые люди, парни и девчата, собирались по вечерам, пели частушки, танцевали. Всё изменилось с приходом в организацию Якова Нестеровича Геркиленко. Яков или, как ласково его называли друзья, Яша, был посланцем Омского губкома комсомола для организации комсомольских ячеек в нашем районе.

Яков был заводилой многих интересных молодёжных дел. Верными его друзьями и помощниками, а затем активными комсомольцами были Дарья и Домна Геркиленко, Михаил и Клавдия Мочаловы, Василий Крылов, Борис Тишин, Василий Рослов, Ефросинья Падышева и другие. В 1920 году комсомольцы района практически единогласно избрали Я.Н. Геркиленко секретарём волостной организации РКСМ. Е.П. Одегова (Фрося Падышева) ровесница Якова, в числе первых вступившая в комсомол, в своих воспоминаниях рассказывала о нём: "Он был красивым и душой, и телом. Молодёжь тянулась к нему. По своему характеру весельчак, быстро находил себя в кругу новых друзей, бесхитростным общением привлекал многих на свою сторону".

На площади между пожарной каланчой и рядом торговых лавчонок (теперь это сквер у Дома культуры) по воскресным дням Яков устраивал спортивные соревнования, это были игры в городки, лапта и, конечно же, вольная борьба.

Постепенно молодёжь привлекалась к участию в самодеятельности. И спорт, и самодеятельность были примитивно простыми, но интерес к ним был большой.

Комсомольцы приглашали на свои собрания несоюзную молодёжь, заняли наступательную позицию против религии. Не дремали и попы. Они проклинали комсомольцев, называя их сатаной, слугами дьявола, отлучая от церкви. Сколько семейных трагедий пережили юноши и девушки. Родители не могли смириться с тем, что их дети перестали посещать церковь, крестить лоб перед тем, как сесть за стол, начали петь богохульные частушки. Но молодёжь было уже не остановить. Молодость тянулась к новому, к передовому. Одна за другой возникали комсомольские ячейки. Многочисленными они стали в Абатской, Тушнолобовской, Челноковской, Старо-Маслянской волостях.

Так прошёл 1920 год. Впереди был 1921 – год страшных испытаний. В конце января в Челноковской и Чуртанской волостях началось Западно-Сибирское крестьянское восстание, которое мгновенно перекинулось в Абатскую волость. В считанные дни оно охватило весь Ишимский уезд. В первые же дни захвата власти восставшие расправились с коммунистами и комсомольцами. Они разрушали на своём пути всё, что было создано советами. Горели школы, избы-читальни.

Жестоко расправлялись повстанцы с учителями, селькорами, работниками милиции. Страшной смертью погиб Яша Геркиленко. Восстание жестоко подавлялось. Когда читаешь архивные строки, воспоминания свидетелей, создаётся впечатление, что это было время разгула жестокости и изощрённого садизма, причём с обеих сторон. Но эта история требует отдельного повествования или, как говорят в умных книгах: "это уже совсем другая история".

Лариса Александрович

Фото предоставлены автором